22 декабря 1849 года в Санкт-Петербурге на Семеновском плацу стояли люди в легкой весенней одежде. Они ожидали казни. Почти все из них от исповеди отказались. Среди них был и Федор Достоевский. Позже писатель признавался, что в те минуты не чувствовал ни малейшего раскаяния и даже «счел бы за бесчестье отречься от своих убеждений». На всех надели предсмертные рубахи. Завязали глаза. Привязали к столбам. «Приговор смертной казни расстреляньем, прочтенный нам всем предварительно, прочтен был вовсе не в шутку; почти все приговоренные были уверены, что он будет исполнен, и вынесли, по крайней мере, десять ужасных, безмерно страшных минут ожидания смерти», – напишет позже Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя». Вдруг они услышали барабанную дробь – били отбой. Преступников отвязали от столбов. Зачитали только что привезенную бумагу о даровании Государем жизни и заменой казни каторжными работами. Достоевского приговорили к четырем годам. Эти страшные десять минут до встречи со смертью навсегда изменили писателя, стали лейтмотивом его творчества. Почти в каждом его романе есть отзвуки этого переживания. Князь Мышкин, герой романа «Идиот», который за границей видел казнь, размышляет: «А что же с душой в эту минуту делается, до каких судорог ее доводят? Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия?» Один из петрашевцев, ожидавших исполнения смертного приговора, действительно сошел с ума.
Близкие Достоевского боялись, что он, человек впечатлительный, не перенесет этого испытания. Но уже в ссылке в письме к брату Федор напишет: «Я не уныл и не упал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях, не уныть, не пасть — вот в чем жизнь, в чем задача ее…» Не уныть, не пасть и, более того, стать тем Достоевским, которого мы знаем, ему помогла одна книга, единственная, которую писатель читал непрерывно на протяжении четырех лет ссылки. По пути на каторгу их встретили жены декабристов, и Наталья Дмитриевна Фонвизина, жена декабриста, подарила каждому из петрашевцев Евангелие. Все четыре года каторги Достоевский читал одну и ту же книгу. Но зато какую! Евангелие открыло Достоевскому новое понимание жизни и красной нитью проходит через все его творчество.
Выйдя с каторги, Достоевский пишет письмо к Наталье Фонвизиной: «Я скажу вам про себя, что я — дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных. И, однако же, Бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; в эти минуты я люблю и нахожу, что другими любим, и в такие-то минуты я сложил себе символ веры. Вот этот символ веры, очень прост вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того, если б кто мне сказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».
Достоевский действительно был «дитя» непростого века. «Я, – писал он, – происходил из семейства русского и благочестивого. С тех пор как себя помню, я помню любовь к себе родителей». В его детстве было всё: ранняя смерть матери, странная, страшная смерть отца, но было и счастье любви, которое он испытал в своей семье. Отец был сыном священника, но решительно изменил свой жизненный путь, ушел в медицину. Семья посещала храм, а отец Достоевского служил в больнице для бедных на Божедомке, окраине Москвы. Само название «Божедомка» происходит от «Божьего дома», куда свозили бедных, нищих, несчастных. Здесь маленький Федор видел людей, которые перенесли много страданий.
Но уже в студенческие годы в Петербурге Достоевского окружали люди, увлеченные атеистическими и социалистическими идеями. С ними он ощущал духовное родство. На собраниях кружка «петрашевцев» юный Федор Михайлович обсуждал идеи государственного переворота, занимался подпольной типографией. Главным обвинением против Достоевского на следствии по «делу петрашевцев» было публичное чтение им запрещенного письма Белинского к Гоголю, «преступного о религии и правительстве». В эти годы революционного очарования Достоевский ушел от того, чем он жил в детстве, в благочестивом русском семействе. И только после грозящей казни, многих лет каторги и ссылки произошло его возвращение к вере.
Творчество Достоевского невозможно понять отвлеченно, не рассматривая его через призму православия. В каждом произведении, в каждом размышлении Федор Михайлович ищет Христа — в трактирах и подвалах, в тюрьмах и публичных домах, среди мытарей и грешников. Не раз он и сам бывал «на дне» этой жизни и первым поднимал темы неблагополучия, скорби, страдания. «Человек есть тайна…, – писал восемнадцатилетний Федор брату Михаилу, – …ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время». В 1886 году Достоевский оказывается в бедственном положении: финансовые проблемы усугубляла недавняя смерть первой жены и брата. Чтобы умерить пыл кредиторов, Достоевский работает на износ. Ему пришлось нанять молодую помощницу-стенографистку Анну Григорьевну Сниткину, которая впоследствии стала любимой женой, верным другом и надежной опорой писателя.
Достоевского интересует не только отдельная личность, но и народ, который он хорошо успел изучить, играя в детстве с крестьянскими мальчишками, приходя в больницу для бедных. Как-то в деревне, еще ребенком, Достоевский играл один, и вдруг ему послышался крик: «Волк бежит!» В ужасе он бросился бежать, выскочил прямо на пашущего мужика Марея. На всю жизнь запомнились писателю самые мелкие подробности: как протянул тот «тихонько свой толстый, с чёрным ногтем, запачканный в земле палец и тихонько дотронулся до вспрыгивающих губ», как улыбнулся «какою-то материнскою и длинною улыбкой», а потом сказал: «Ишь, напужался, малец. Да я тебя не дам в обиду, ты вот иди, а я буду смотреть, чтобы тебя волк не обидел». Достоевский пишет: «Встреча была уединенная, в пустом поле, и только Бог, может, видел сверху, какою тонкою, почти женственною нежностью может быть наполнено сердце иного грубого, зверски невежественного крепостного русского мужика». Он вдруг понял, что эти мужики могут быть не только грубыми и жестокими, они могут быть и такими – матерински нежными, могут пожалеть ребенка. Достоевский описывает, как однажды на каторге он пережил страшные минуты кризиса. Оказавшись в среде разбойников, воров и убийц, он потерял веру в человека и в народ. «Но когда я лежал на нарах, – пишет он, – мне вдруг вспомнилось, как однажды в моем детстве простой мужик защитил меня». Это воспоминание оказалось спасительным – он пережил эту каторгу и остался человеком.
Для Федора Михайловича «русский народ» равно «православный народ», эти понятия для него неразделимы. Он видит его одновременно трудолюбивым и милосердным и вместе с тем – народом Пугачева, разрушающим все на своем пути. Рассуждения писателя о будущем русского народа становятся пророческими: если строителям нового мира дать возможность реализовать свои планы, «то выйдет такой мрак, такой хаос, нечто до того грубое, слепое и бесчеловечное, что все здание рухнет под проклятиями человечества…». Уже в зрелом возрасте писатель видит истинное лицо революции, жестко обличая идеи социализма. Роман «Бесы» был написан Достоевским после громкого дела «нечаевцев» – студенческого революционного кружка, чей предводитель, Иван Нечаев, организовал убийство сокурсника Иванова. В политических распрях Достоевский обращает внимание на духовную сторону вопроса, на одержимость идеей разрушения существующего порядка. К одержимости человека приводит состояние без Бога. Почти во всех произведениях писателя такие герои сходят с ума. Так, герой романа «Братья Карамазовы», Иван, после долгих попыток в своих рассуждениях «отказаться» от Бога, теряет рассудок. Раскольникова, посягнувшего занять место Бога, преступившего заповедь «не убий», терзают душевные и духовные мучения. Главный «бес» одноименного романа Ставрогин заканчивает жизнь самоубийством. В многообразии героев писателя – всё многообразие отношений человека с Богом. В их размышлениях отразились мысли и противоречия самого автора.
Еще одна трагедия и, вместе с тем, еще одно духовное перерождение самого Достоевского, случились с писателем в последние годы жизни. В возрасте трех лет умер любимый сын Алёша. Достоевский был убит горем, он не мог ответить на вопрос: «За что?». На сороковой день он вместе с философом Владимиром Соловьевым отправляется в Оптину Пустынь, которая имела огромное значение в России 18-19 веков, была одним из ее духовных центров. Анна Григорьевна сохранила записи мужа – беседы с преподобным Амвросием Оптинским. Ему писатель задал свой главный вопрос. Бытует мнение, что именно поездка в Оптину вдохновила Достоевского на создание «Братьев Карамазовых». В романе писатель создал образ положительно-прекрасного героя Алёши, а рассуждения старца Амвросия передал в монологе старца Зосимы: «…Или не знаешь ты, сказал ей святой, сколь сии младенцы пред престолом Божиим дерзновенны? Даже и нет никого дерзновеннее их в царствии небесном… Посему знай и ты, мать, что и твой младенец, наверно, теперь предстоит пред престолом Господним, и радуется, и веселится, и о тебе Бога молит. А потому и ты плачь, но радуйся».
Процессы 18-19 веков – бюрократизация церкви, наделение священнослужителей чиновническими полномочиями – привели к тому, что паства стала утрачивать доверие к своим духовным отцам. В то же время в 19 веке происходит расцвет русского монашества, богомольцы-миряне все чаще приезжают за советами к старцам, воспринимая их как неформальных наставников. Русские писатели и прежде обращались к старцам, но именно Достоевский сделал их ключевыми героями своих произведений. В «Бесах» прообразом старца Тихона стал святитель Тихон Задонский, чьи труды легли в основу миропонимания Достоевского. А «Братья Карамазовы» окончательно сформировали образ старца в представлении русского общества. Старец Зосима из романа «Братья Карамазовы» соединил в себе черты Амвросия Оптинского и Тихона Задонского. Именно в его уста Достоевский вкладывает поучения святых отцов: «Всякий из нас пред всеми во всем виноват», «Господь не в силе, а в правде». Именно его устами писатель рассуждает о деятельной любви.
Всю свою жизнь Достоевский вёл ко Христу и, в первую очередь, себя. Вёл через подвалы и тюрьмы, игорные заведения, трактиры и нищие улицы. Когда Федор Михайлович заканчивал земную жизнь, Анна Григорьевна сидела рядом и читала вслух мужу Евангелие. Достоевский умер под притчу «О блудном сыне». Смерть Федора Михайловича взбудоражила Петербург. Весь город стремительно стекался к Александро-Невской Лавре. Людей, которые хотели читать Псалтирь у гроба писателя, было так много, что ее передавали друг другу, читая по одному предложению, а затем – и по слову. Плодом жизни Достоевского стала поистине христианская кончина: сотни тысяч людей, верующих и атеистов, богатых и бедных, монархистов и социал-демократов, провожая писателя в Отчий дом, в едином хоре пели: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас»!
Автор: Ксения