В конце декабря 1825 года в Серпухове, в семье небогатого купца третьей, самой нижней, гильдии родился пятый по счету ребенок, которому суждено было стать одним из самых богатейших купцов XIX века. Звали его Гаврила Солодовников.
Как только он подрос, в лавках отца ему приходилось вкалывать подметалой, приказчиком и мальчиком на побегушках. Работы было столько, что не хватало времени на учебу, и, по свидетельствам современников, он так и не научился писать без ошибок.
После смерти батюшки, в 1842 году, шестнадцатилетний юноша получил свою часть наследства и немедля отправился в Москву, где занялся мелкой розничной торговлей. В 20 лет он приобрел небольшую текстильную фабрику, а уже через четыре года стал купцом высшей первой гильдии. Дела шли в гору, капиталы увеличивались, и спустя время он прославился на всю империю как один из самых успешных оптовых торговцев. В 1860-х Солодовников уже вовсю вкладывал средства в различные отрасли, включая банковскую сферу, операции с недвижимостью и строительство железных дорог.
Как только Гаврила Гаврилович стал публичной личностью, по Москве поползли слухи о его невероятной скупости и невиданной хитрости.
О личности Гаврилы Гавриловича среди современников блуждала и масса других нелицеприятных слухов. Впрочем, если в целом судить о репутации русского купца по народным пословицам, сказкам и классической литературе, то она во все времена была незавидной. Торгашей наши предки, мягко говоря, не жаловали и почитали за хитрых, расчетливых скупердяев.
А ведь именно хваткие «капиталистые мужички» – основатели торговых династий, разбогатевшие за счет трудолюбия и смекалки, – положили начало незыблемым традициям широкой благотворительности, которой всегда славилось русское купечество. И одно из самых щедрых пожертвований на общественные нужды за всю историю Российской империи связано с именем Гаврилы Гавриловича Солодовникова. Так что портрет этого человека, нарисованный слухами современников, нуждается в существенном дополнении.
В современной Москве на улице Гиляровского недалеко друг от друга возвышаются два монументальных пятиэтажных особняка в стиле модерн. На фоне общей застройки здания ярко выделяются своей парадной, торжественной архитектурой. Построены они в самом начале ХХ столетия на деньги Гаврилы Солодовникова как доходные дома для малоимущих жителей. По его завещанию в столице должен был вырасти целый квартал подобных многоэтажек. Причем на это полагалась лишь треть от всей суммы его пожертвований. Вторая треть ушла на «устройство земских женских училищ в Тверской, Архангельской, Вологодской, Вятской губерниях», а третью купец повелел «отдать на устройство профессиональных школ в Серпуховском уезде для выучки детей всех сословий и… на устройство там и содержание приюта безродных детей».
Сумма, которую он завещал на общественные нужды, стала настоящей сенсацией и взбудоражила всё общество: 20 162 700 рублей. Об этом писали в газетах и трубили на каждом углу, потому что столь баснословного пожертвования в России до тех пор не случалось.
Своим же близким богатый купец завещал 815 000 рублей.
При всей своей сомнительной репутации Гаврила Гаврилович никогда не скупился на благотворительность. Как свидетельствует русская поговорка: «У злой Натальи – все люди канальи, а кто видит добрые дела, тому и жизнь мила»… Как это часто бывает, сия сторона его жизни интересовала современников гораздо меньше, чем грязные и порочащие слухи. Конечно, дыма без огня не бывает, но в подобном случае уместно вспомнить слова Анны Ахматовой: «Люди видят только то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят слышать. На этом свойстве человеческой природы держится 90% чудовищных слухов, ложных репутаций, свято сбереженных сплетен».
Как бы там ни было, в 23-летнем возрасте, еще не заработав свои миллионы, Гаврила Солодовников вместе с предпринимателем Алексеем Лобковым основали Варваринский сиротский дом, пожертвовав на его содержание 200 000 рублей. Всю жизнь Гаврила Гаврилович оставался его деятельным попечителем. Устройство госпиталей для военнослужащих, возведение клиники кожных и венерических болезней при медицинском факультете Московского университета (ныне Клиника кожных и венерических болезней имени В.А. Рахманова), строительство концертного зала и финансирование прочих нужд Московской консерватории – неполный перечень благодеяний Гаврилы Солодовникова.
Оставив на благотворительность более 20 миллионов, Гаврила Гаврилович подробно расписал, каким образом их надобно расходовать, и распорядился, что «делать это следует не спеша… в течение пятнадцати лет, чтобы недвижимость, капиталы в акциях, процентные бумаги и прочее продать по выгодной цене».
Однако сын купца, Петр Гаврилович Солодовников, по завету покойного батюшки совсем не торопился с исполнением его воли. В 1909 году ему удалось построить лишь два упомянутых дома для бедных в районе Мещанских улиц. Первый получил название «Свободный гражданин» для одиноких холостых жителей, а второй, «Красный ромб», строился для семей. По тем временам новостройки были обустроены по последнему слову техники и имели высокоразвитую инфраструктуру с подключенным электричеством, лифтами, магазином, столовой, баней, прачечной, библиотекой, летним душем и медицинским кабинетом. При этом квартиры в «солодовках», как их называли москвичи, действительно были доступны по смешным ценам. «Большинство этой бедноты, – писал Солодовников в завещании, – составляет рабочий класс, живущий честным трудом и имеющий неотъемлемое право на ограждение от несправедливости судьбы».
С приходом большевиков сын купца эмигрировал во Францию, а солодовниковские миллионы бесследно растворились в хаосе советской действительности.
Так что понимать поступки Гаврилы Гавриловича Солодовникова во всем их глубоком противоречии необязательно. Ему можно только от всего сердца поверить, прислушавшись к словам святителя Василия Великого: «Если увидишь ближнего во грехе, не на одно это смотри, но подумай о том, что он сделал хорошего. И нередко, осмыслив общее, а не частности, найдешь, что он лучше тебя».
Ему поверил великий Иван Шмелёв. В 1930 году в изгнании он написал заметку-памятку «Душа Москвы», где с трепетом и благодарностью поминал столичное купечество, называя его в противовес Островскому «светлым царствоЙ»: «Много я ездил по России, бродил по глухим углам и узнавал такое – не поверишь. Ни в Питере, ни в Москве не знали. Знали на местах и не дивились: чему же удивляться – «добрый человек», и все. Иначе как же? Помню, в Глазове, Вятской губернии, среди лесов и болот… встретил дворец-гимназию. «На капиталы Солодовникова». На пустыре, во тьме, чудеснейший «дворец света», воистину свет из тьмы. И это – «темное царство»! Нет: это свет из сердца».
***
Есть и другие люди, которые намеренно поступали как будто бессмысленно. В XIX веке в России один богатый купец по какой-то причине посетил приют для душевнобольных. Психиатрические больницы и сегодня довольно плохи, оказаться там – трудное и болезненное испытание, а в те дни, поскольку вовсе не было известно, как можно помочь душевнобольным, как их лечить, их просто свозили в большие здания, приковывали к стенам и кормили так, как кормят животных. И разумеется – это свойственно людям, хотя и отвратительно – те, кто должен был заботиться о больных, видя, что они не могут понять, что с ними происходит, давали им самую грубую и безвкусную пищу, а себе забирали все лучшее.
Человек, о котором я рассказываю, попросил разрешения помогать людям в сумасшедшем доме, но ему не позволили, потому что не хотели, чтобы кто-то проявлял здесь милосердие и заботу. Смотрителям казалось, что и так сойдет. Тогда он решил притвориться безумным. Его забрали в сумасшедший дом, приковали к стене – и так он провел сорок лет… Днем этот человек притворялся душевнобольным, чтобы никто не догадался, что он в здравом уме, а ночью старался утешать тех, кто был с ним в одном помещении, беседовал, молился, делился с ними своей пищей. В течение сорока лет он изображал безумие, чтобы дать этим людям то утешение и поддержку, на которые был способен.
Вы можете подумать, что такие вещи сегодня уже невозможны. Да, именно такое вряд ли случится, но в каком-то ином виде подобное может произойти.