«В войну, по мобилизации, оказалась я на фронте в летучем госпитале. Доставили очередную партию раненых. Одному бойцу надо было немедленно сделать очень трудную операцию: удалить осколок из мозговой коры. При вскрытии и в мозгу оказались микроскопические осколки. Минуты больного были сочтены: надо было торопиться!
Но операция — вы понимаете — была трудна и ответственна: не каждый и хирург взялся бы; а я не хирург, операций не делала никогда — и меня обуял страх. Пока готовили больного, а я мыла руки, меня знобило, с руками совладать не могла: так тряслись.
Я мою руки и молитвенно обращаюсь к Богу:
— Мне надо спасти человека, а я погублю его! Ты, Господи, знаешь, что я не умею, я не сделаю: научи меня, помоги!
Надо сказать, что госпиталь тот был попросту сарай. Свет в него попадал только через дверь. День был темный, лил дождь; а зрение у меня было слабое — видела я только на очень близком расстоянии, даже и при ярком свете. Это еще больше усугубляло волнение. Я вся тряслась, как в лихорадке.
Я велела перенести стол к двери; но, оказалось, дождь заливал, — нельзя…
Это была первая моя операция.
Вдруг говорят мне, что все готово. А я не могу ног сдвинуть с места. И, закрыв глаза рукой, воскликнула про себя:
— Господи! Не я, а Ты будешь оперировать: помоги, спаси, научи!
И пошла, и еще раз взмолилась:
— Ты, Господи, со мной! Ты! Только Ты!
И вдруг в сарае, вижу, светло стало (а дождь все лил) — светло, как будто в ясный день. Я смело подошла: руки не тряслись уже. И сделала все хорошо. Была спасена жизнь, но, что главное, – восстановлены и все функции мозга. Удивительнее всего, что сестра, прислуживавшая при операции, говорила:
— Темно, как в сумерках (несмотря на то, что было 11 часов утра).
Мне же, милостью Божией, было светло, ясно, все видно. Если это не чудо, то что?..»
Конечно, у героини этого удивительного повествования было самое настоящее посещение Божие! Господь помог провести ей операцию, осветив Своим светом сумрачную темноту сарайного госпиталя.
Пожелаем и мы друг другу как можно больше Божьего света в нашей, порой темной и сумрачной жизни!
митр. Вениамин (Федченков),
«Записки архиерея»